Место действий: Италия, Тоскана, портовый город Ливорно.
Время действий: 1747 год, полдень.
"Вы бывали в полдень в порту? А я бывал, и знаете у меня развилась морская болезнь, хоть я и не был ни разу средь больших вод, посреди океана. Эта болезнь развилась у меня от того, что каждый день, просыпая под крыльцом портовой забегаловки, я видел только море и корабли. Мой нос совсем стал плох в последнее время, семнадцать лет я дышал запахом свежей рыбы, а иногда и не очень, и вот теперь, мой нос перестал различать даже этот запах.
Я так и не почуял свежести моря, а так всегда мечтал, но нет, я видно не из тех счастливчиков, которые живут у моря, но в их порту не торгуют рыбой и пряностями. Нет вру, нынче нет таких городов, все приморские жилые городки до омерзения пропитаны этой рыбой и пряностями из дальних краёв.
Мне не довелось и покачаться на пенистых волнах океана, я разве что как-то раз. Когда был ещё щенком, упал в морское мелководье и наглотался соли, больше, знаете ли к морю близко не подходил, хоть и живу в ста метрах от него. Можете назвать это травмой детства, как хотите.
Корабли тут приплывают постоянно, и так же постоянно они уплывают, они уплывают за горизонт, туда, где, как мне рассказывали, все совсем под другому. Может это выдумки, а может там и правда не пахнет рыбой и не слышно пронзительного гула кораблей.
Ах да, я же забыл вам сказать, про самое важное, я дух, да-да, я дух портового Шарика, умер я забавно, пьяный моряк случайно упал прямо на меня, я умер от испуга, моё сердцо просто перестало идти, врачи называют это, врачи называют это… Да не важно, как это называют врачи, важно то, что это-то меня и погубило. Я, как душа, не могу покинуть места, где я прожил, души могут появляться только там, где их материальное воплощение бывало при жизни, а я вот прожил под крыльцом у портовой забегаловки, из которой постоянно доносились морские песни пьяных в усмерть моряков, но это не главное, что я хотел бы вам рассказать.
Я в наших краях не один такой, эти места пропитаны чертовщиной, будь она не ладна, я её ещё при жизни не переваривал, как умер и понял, что мне суждено провести всю жизнь у моря, так вовсе возненавидел. По началу ничего не изменилось, просто перестал хотеть постоянно жрать, да и никто не видел, не тревожил. Вот теперь потерял нюх.
Но вот, опять я о себе. Когда я был молодым и пылким, с жарким сердцем, у нас в городке начали творится странные вещи. Люди их конечно же не замечали, они же слишком заняты своими делами, якобы очень важными. Тогда начали появляться странные личности, они всегда держались поодаль, их что-то отличало, позже пошли слухи, что это, мол маги, волшебники, я тогда только смеялся. Ну какие волшебники? Разве могло прийти молодому юнцу в голову, что такое возможно. Нет, я, как и все молодые того времени, был скептиком, мне казалось, что вся мистика это бред стариков, как один из методов воспитания культурного наследия. И что же вы думаете? Все моя «слепота» была развеяна чудесным утром.
В то утро я выспался, был тёплый весенний день, в порту, почему-то, было необычайно пусто, даже в закусочной неслышно было голосов.
А вот глубже от берега, в центре города, до которого можно было добраться длинными и узкими переулками, было столпотворение. Жгли ведьму. Я из любопытства пошёл посмотреть, конечно же уверую всех, что это сущий бред, что людям просто нечем заняться, вот они и выдумывают себе новые развлечения.
Я долго смотрел, как орала истошно женщина, охваченная пламенем, треска хвороста не заглушали даже голоса. В толпе я увидел странную фигуру. Старый, потрёпанный и тощий пёс смотрел куда-то сквозь толпу, в даль, но я даже не придал этому значения, пока пёс не подошёл ко мне.
Он сел рядом, молча, тяжело дыша, он был настолько стар, что любые движения, даже самые малейшие, вызывали у него отдышку. Долго старик молчал. Потом нахмурился, он так пронзительно на меня посмотрел, что меня бросило в дрожь, это была не мелкая дрожь, все моё тело откровенно тряслось, но и уйти что-то не давало.
- В полдень, мимо твоего крыльца пройдёт он, приведи его на площадь, к костру, а сам вернись к порту.
Старик ушёл, я его больше никогда."